Допустимая погрешность - Страница 27

Борис Алексеевич молча смотрел на Дронго. Он уже не возражал, только слушал. Потом еще раз протер очки.

– Может, вы и правы, – недовольно сказал он. – Только мне неприятно даже думать о случившемся. Выходит, что убийца был с нами в одной комнате.

Дронго прислушался. К дому подъехало сразу несколько автомобилей. Видимо, сюда спешили сотрудники милиции и прокуратуры.

– Сейчас поздно что-либо обсуждать, – сказал Дронго, – кажется, они приехали.

Глава 9

Через несколько минут число людей в доме удвоилось. Прибыли сотрудники милиции, прокуратуры и группа экспертов. Они сразу заняли гостиную, попросив всех перейти в столовую. С хозяином дома беседовал следователь прокуратуры – невысокий лысоватый мужчина лет пятидесяти с усталыми воспаленными глазами, в которых читались безразличие и усталость. Было видно, что он очень устал и ему не хотелось ехать на этот вечерний вызов. Ему было непонятно, кому и зачем понадобилось убивать известного телережиссера. В первую очередь он решил допросить кухарку, очевидно, полагая, что в одном из бокалов мог оказаться яд.

Дронго вышел на улицу вместе с Вейдеманисом.

– Неприятное продолжение нашего вечера, – сказал немногословный Эдгар. – Что ты об этом думаешь?

– Борис Алексеевич полагает, что убийцей мог быть посторонний человек, пробравшийся с улицы, – ответил Дронго, глядя на охранников, стоявших около дома.

– Серьезно? – удивился Вейдеманис.

– Он выдвигает эту версию как возможную. Но, кажется, в душе понимает, что убийца – кто-то из тех, кто был в гостиной. Ты ничего необычного не заметил?

– Нет. Только поведение Юлии. Она как-то странно на всех смотрела. С какой-то торжествующей радостью.

– Ратушинский считает, что убийство – дело ее рук. Вернее, считал так до того момента, когда мы выяснили, чей коньяк выпил погибший. Борис Алексеевич сказал мне, что несколько дней назад Юлию пригласили на какую-то телепередачу, где, как она считает, ее выставили в невыгодном свете. Учитывая ее амбициозность, можно предположить, что удар по ее самолюбию оказался болезненным.

– И поэтому она убила режиссера… – В голосе Вейдеманиса прозвучала ирония. – Ты считаешь эту версию возможной?

– Нет, естественно. Но могли быть и другие причины. Сам же говоришь о выражении ее лица. Кстати, почему, когда мы вышли на кухню, ты не взял свой бокал с собой?

– Надеюсь, я не в числе подозреваемых? – улыбнулся Эдгар. – А насчет бокала… В отличие от вас, господин аналитик, я люблю хороший французский коньяк, поэтому выпил его и поставил на стол уже пустой бокал. Согласись, что незачем класть яд в бокал, где ничего нет.

– Вечно вы, прибалты, отличались от всех советских людей. В то время как все прогрессивное человечество любило «Агдам» и другие напитки такого рода, вы ценили французский коньяк. Правильно сделали, что вас отделили от СНГ. Вы всегда были чужеродным телом в нашем большом государстве.

Эдгар молчал. Он знал привычку Дронго мгновенно переходить от серьезных тем к шуткам. И наоборот. Поэтому он не стал комментировать сказанное другом.

– Ты шел следом за Молоковым, – напомнил Дронго. – Как по-твоему, он действительно случайно задел бокал или уронил намеренно?

– Случайно, – сразу ответил Вейдеманис. – Но он почему-то остановился рядом именно с теми двумя бокалами, а не обошел стол с другой стороны.

– В квартире Ратушинского, кроме него, было шесть человек. Среди них мог быть и укравший документы. Сегодня они собрались в том же составе. Если не считать кухарки, которая не выходила из кухни, и нас двоих. Получается, что круг подозреваемых один и тот же.

– Молокова можно исключить, – напомнил Эдгар.

– Не обязательно, – возразил Дронго. – Он может быть причастен к краже документов. И кто-то, увидев, что мы вплотную занимаемся расследованием, решил его убрать. Тогда получается, что вор и убийца – разные люди.

– А «закон Окаямы»? – напомнил Вейдеманис. – Тебе не кажется, что такой вариант был бы слишком идеальным?

– Кажется, – кивнул Дронго. – И убийца должен быть исключительно ловким человеком. В таком случае он был организатором похищения документов, после чего решил избавиться от свидетеля. Среди находящихся в доме людей я не встретил человека с такими выдающимися организаторскими способностями… Если это не сам Ратушинский, – добавил Дронго после некоторого раздумья.

– Но Денисенко выпил из бокала жены, – напомнил Вейдеманис. – Может быть, случайно. Или она сама поменяла бокалы? Или произошла ошибка? Может быть, хотели убить женщину, а получилось иначе?

– Кому мешала Инна Денисенко? И почему ее нужно было убить? Слишком много вопросов, Эдгар. Я очень сожалею, что не успел поговорить с супругами Денисенко до его гибели. Теперь жена замкнется в своем горе и ее трудно будет разговорить.

– Господин Дронго, вас приглашает следователь, – сказал вышедший из дома милиционер.

Дронго вошел в гостиную. Тело погибшего Денисенко уже перенесли на диван. В комнате работали эксперты. У стола сидели следователь и Ратушинский. Увидев вошедшего Дронго, следователь обратился к нему:

– Мне сказали, что вы – независимый детектив, работающий в частном агентстве. Это верно?

– Я не детектив. И не работаю ни в каком агентстве. Я всего лишь эксперт-аналитик, которого иногда приглашают для решения юридических вопросов, – пояснил Дронго.

Его не обидело, что замороченный следователь из Подмосковья никогда не слышал его имени.

– Наверное, меня неправильно информировали, – сказал следователь, взглянув на Ратушинского.