Допустимая погрешность - Страница 29

– Надо узнать, когда будут похороны, – сказал Борис Алексеевич. – Я возьму на себя все расходы.

– Сначала тело отправят в морг на вскрытие. Потом должен быть подписан протокол. Это займет два-три дня, не меньше.

– Чтобы его тело вскрывали, нужно согласие родственников, а Инна никогда его не даст.

– Не хочу вас огорчать, но согласия в данном случае никто не спросит. Произошло убийство, и следователь обязан провести надлежащие следственные действия. Тело заберут в морг для судмедэкспертизы, и его жена не имеет права возражать. Тем более что она одна из подозреваемых.

– Инна тоже?! – изумился Борис Алексеевич. – Вы думаете, что она отравила своего мужа?

– Я пока ничего не думаю. Но ведь он погиб, выпив из ее бокала. Она же сама сказала это. Получается, что только у нее была возможность незаметно подложить яд в свой бокал, а затем дать его мужу. Кстати, по статистике, чаще всего травят своих мужей именно любящие жены. Может, она узнала, как Михаил Денисенко обошелся с вашей секретаршей во время записи передачи, и решила восстановить справедливость?

– Не шутите так, – отмахнулся Ратушинский. – Я с вами серьезно разговариваю, а вы смеетесь. Как вы можете?

– Это единственное, что мне остается делать в такой ситуации, – покачал головой Дронго. – Получается, что убийца действовал у меня на глазах, а я ничего не заметил. Предположим, вы не могли ежеминутно проверять наличие документов в вашем письменном столе. Но ведь я был обязан учесть любые варианты – в том числе и с ядом. А я оказался не готов к такому развитию событий. Перепалка между вашими родственниками меня несколько успокоила. Там, где громко ругаются, не бывает преступлений. К яду прибегают в тех случаях, когда терпеть становится невозможно и ненависть раздирает душу. А когда громко скандалят – это не ненависть. Это, извините меня, базарные склоки.

Ратушинский сделал шаг, чтобы вернуться в гостиную.

– Завтра в час дня я жду вашу машину, чтобы заехать к вам домой, – напомнил Дронго.

– Вы думаете, все это стоит продолжать? – спросил упавшим голосом Борис Алексеевич. – Полагаете, что у вас есть шанс?

– Господин Ратушинский, – подчеркнуто серьезно сказал Дронго, – я никогда не отступаю. Одно из главных положительных качеств, которое я ценю в людях, – это умение доводить до конца начатое дело. Если я решил взяться за розыск человека, похитившего ваши документы, я доведу дело до конца. Чего бы мне это ни стоило. Вы меня поняли?

Ратушинский, тяжело кивнув, отправился в гостиную. Дронго посмотрел ему вслед. Столько потрясений выпало на долю этого человека! Хорошо еще, что Борис Алексеевич – человек сильный, иначе бы он давно сломался, превратившись в неврастеника.

– Дронго, – услышал он за спиной голос Эдгара, – кажется, мы с тобой попали в очень неприятную историю.

Глава 10

Следователь отпустил их только в третьем часу утра. Все разъезжались уставшие и подавленные. Ратушинский с супругой остались на даче. Юлия уехала с одним из офицеров милиции, который сам предложил свои услуги очаровательной молодой женщине. Супруги Молоковы уехали на своей машине. Для Дронго и Вейдеманиса Борис Алексеевич вызвал еще один автомобиль. А первая его машина увезла Инну Денисенко, которая хотела как можно скорее добраться до дома.

Все шло так, как сказал Дронго. Тело погибшего отправили в морг для вскрытия. Пока машина рассекала ночную темноту, направляясь к центру Москвы, Дронго задумчиво глядел на мелькавшие фары встречных автомобилей.

Эдгар, вообще не любивший суесловия, тоже сидел молча, понимая, что его другу необходимо обдумать сложившуюся ситуацию. Когда они подъехали к дому, Дронго, поблагодарив водителя, вышел из машины.

– Завтра днем поедем к Борису Алексеевичу домой, – напомнил он Эдгару на прощание.

Любой другой на месте Вейдеманиса спросил бы: зачем это нужно. Но Эдгар отличался именно тем, что никогда не задавал лишних вопросов. Он привык доверять другу.

Вернувшись домой, Дронго принял горячий душ. Часы показывали половину четвертого. Кроме Эдгара, у Дронго был еще один помощник. С ним он познакомился во время недавнего расследования по фактам хищений в «Северной нефтяной компании». О существовании этого помощника знал только Вейдеманис. Это был Леонид Кружков.

– Здравствуй, Леня, – сказал Дронго, когда на другом конце провода наконец взяли трубку.

– Доброе утро, – растерянно прошептал Кружков. – Сейчас четвертый час утра. Вы так рано встаете?

– Я поздно ложусь, – ответил Дронго. – Извини, что беспокою. Мне нужна твоя помощь.

По взаимной договоренности Дронго платил Кружкову достаточно приличную зарплату, и тот фактически работал на Дронго, хотя формально и числился руководителем частного агентства «Кружков и компания», в котором было только два сотрудника: он и его супруга. Агентство располагалось в небольшом офисе, снятом на деньги Дронго.

– Я вас слушаю, – сразу отозвался Кружков.

– Запиши имена и адреса, – сказал Дронго. – Врач Ратушинская Евгения Алексеевна…

Дронго продиктовал место ее работы, затем название компании, где трудился Виталий Молоков, и, наконец, место работы Инны Денисенко и Майи Александровны.

– Записал? Собери всю информацию, какую только можешь, об этих людях. О Денисенко спрашивай очень осторожно. Сегодня ночью убили ее мужа. Отравили прямо у меня на глазах.

– Ясно, – ответил Кружков. – Все сделаю. Еще что-нибудь?

– Да. Еще Юлия Геллер. Работала раньше в телефонной компании. Мне нужно знать, как она себя там проявила. И заодно наведи о ней справки в МГУ, она там будет защищать диссертацию.