Допустимая погрешность - Страница 8

В половине третьего приехала машина, которую прислал Ратушинский. Дронго подумал, что вечерний прием подразумевает более официальную одежду, поэтому надел серый костюм, подобрав в тон светло-голубой рубашке соответствующий галстук. Спустившись вниз, он увидел стоявшую у ограды машину. Предупредительный молодой водитель, открыв дверцу, помог гостю сесть в просторный салон автомобиля. Дронго усмехнулся.

«Как быстро эти нувориши привыкают к подобной жизни», – подумал он.

Водитель сел на свое место и обернулся, чтобы получить указания. Дронго назвал адрес Вейдеманиса и откинулся на спинку сиденья. Водитель включил негромкую музыку.

Эдгар ждал у дома. Он был в темном костюме, выбритый, подтянутый, словно собрался на официальный прием. Усевшись рядом с Дронго, он поздоровался с водителем и тихо произнес:

– Ты все-таки решил поехать?

– Думаешь, я не прав?

– Как раз наоборот. Полагаю, что ты поступил правильно. В конце концов, никто лучше тебя не умеет разгадывать подобные загадки.

– Если ты будешь со мной разговаривать в подобном тоне, я сойду с ума от чувства собственного величия, – пошутил Дронго. – Стыдно, но ничего другого я не умею делать. А заниматься подобными расследованиями мне стало надоедать.

– Ты обеспеченный человек, можешь все бросить и уехать в Италию к Джил и сыну. Почему ты остаешься в Москве?

– Именно поэтому и остаюсь, – пробормотал Дронго. – Во-первых, у меня несносный характер и я быстро надоем Джил.

– А во-вторых? – улыбнулся Вейдеманис.

– Во-вторых, мне нравится заниматься тем, чем я занимаюсь. Это как наркотик. Получаешь удовлетворение от успешно проведенного расследования. Каждая загадка волнует меня, требует докопаться до корней. Хотя иногда случаются и ошибки. В конце концов, я не могу гарантировать, что у меня не будет неудач.

– Это допустимая погрешность, – успокоил его Эдгар, – одна на сто расследований. Не стоит из-за этого волноваться.

– Не знаю. Иногда мне кажется, что я слишком увяз в этих расследованиях и больше никогда не смогу вернуться к прежней нормальной жизни.

– А тебе хочется вернуться? – поинтересовался Вейдеманис.

Дронго долго молчал. Очень долго, словно размышляя над вопросом своего друга. Машина с легким шумом неслась по шоссе.

– Нет, – наконец сказал Дронго, – не стоит возвращаться. Тем более что это невозможно.

Через полчаса они въезжали в охраняемый поселок, на территории которого находился загородный дом Ратушинского. После беспредела, возникшего в России в начале девяностых годов, очень богатые люди быстро поняли, что собственными силами наладить охрану своих дачных поселков и загородных домов они просто не сумеют. Именно тогда стали возникать элитные дачные поселки, в которых селились политики и бизнесмены. Охрану обеспечивали хорошо подготовленные сотрудники из различных федеральных служб. Так было проще и безопаснее, чем размещать собственную охрану по периметру своего дома.

Машина остановилась у дома Ратушинского. Поселок состоял примерно из двадцати двухэтажных коттеджей, в каждом из которых было от трех до шести комнат. Дом Ратушинского был большой – в шесть комнат. Таких домов было всего два. Второй, расположенный на другой стороне дачного поселка, принадлежал первому вице-премьеру правительства. Борис Алексеевич приложил много сил и умения, чтобы попасть в этот поселок. Сначала он платил за аренду подобного «домика» более ста тысяч долларов, а затем получил разрешение приватизировать его за сумму, равную полугодовой аренде. В середине девяностых подобные «трюки» еще проходили, а особенно охотно власть шла на уступки перед девяносто шестым годом – перед президентскими выборами.

На площадке перед домом стоял темно-синий джип. Водитель «Мерседеса» остановил свою машину рядом с джипом, из которого вышел второй водитель, очевидно, выполнявший и обязанности охранника. Он кивнул гостям, с любопытством взглянув на приехавших.

– Добрый день, – поздоровался Дронго, – в доме есть кто-нибудь?

– Да, – ответил охранник, – утром приехала Майя Александровна. Она в доме. И кухарка. Больше никого нет. Но нас предупредили, что вы приедете. Проходите, пожалуйста.

Дронго и Вейдеманис вошли в дом. На первом этаже располагались две комнаты – огромная гостиная и чуть меньших размеров столовая, примыкающая к кухне. Дронго обратил внимание, что в столовой уже был накрыт стол на десять персон. Охранник провел их в гостиную и оставил одних. Они не успели еще сесть в глубокие кресла, стоявшие рядом с диваном, когда в гостиную вошла женщина в длинном темно-синем платье. Ее длинные волосы были собраны и уложены на затылке. Красивое лицо, выступающие скулы, большие миндалевидные светлые глаза, чуть вытянутый нос. Для своего возраста она выглядела очень неплохо: Дронго помнил, что ей было за сорок. Она мягко кивнула гостям в знак приветствия.

– Здравствуйте, – сказала она и показала на кресла, в которые они не успели усесться. Жесты были плавные и мягкие, словно она была на сцене. – Можете садиться, господа. Я рада приветствовать вас в нашем доме.

– Добрый день, – в ответ поздоровался Дронго. – Мы приехали сюда по приглашению вашего супруга.

– Я знаю, – улыбнулась она, усаживаясь на диван, чтобы подать пример гостям. Она говорила по-русски с неистребимым грузинским акцентом. – Борису Алексеевичу сказали, что вы лучший эксперт в Европе. Во всяком случае, он мне говорил именно так.

– Это преувеличение, – усмехнулся Дронго, – просто мне отчасти повезло – я сумел расследовать несколько дел, которые завершились достаточно успешно.